– На девятую пятницу народу приходило со всех деревень! Мы-то маленькие были, лишь бы чего сладенького поесть, и вот как поступали: моста через речку не было, но был плот. Так мы этот самый плот вымывали, намывали, и, когда с других деревень шли по лугам, мы их перевозили на этом чистеньком плоту, а нам за это карамельку или печенюшку.

В то время то это ж всё не замечаешь, ни красоту села, ни церквушку нашу, сейчас вот это всё интересно становится.

– Я маленькая была, лет шесть, может семь. Мы приходили к бабушке, у неё окно как раз на церковь выходило. Стояла она тогда такая могучая, серая, выская. Мне, честно, страшно было: я даже к той стене спать не могла, чтоб не видеть её. Потом, уже с возрастом, поняла: нечего бояться, – а тогда страшно было.

Татьяна Матюничева, жительница села

– Отец Николая Ильича, вроде, в сельсовете был. Когда храм начали разорять, он сестре жены, беременной, что мимо шла, сказал: «Убери, чтоб никто не видел!», – и что-то под фуфайку ей сунул. Так, потихоньку, иконы и выносили, чтобы спасти. Куда потом дели – уже не знаем.

(со слов родственников Николая Ильича Волкова)

– Когда церковь стали восстанавливать, радость появилась. Может, и деревня снова оживет. Всё из жизни, из памяти – оттуда тянется.

– Этот храм – наша родина. Раньше Княжа, Русское Ходяшево, Униялы, Казыли – всё было единым, и один храм был общий. Поэтому привыкли ходить сюда и поклоняться храму.